Актеры войны или тайна крымского театра. Часть I.
Есть в моей биографии удивительный факт. Как вы знаете, я режиссер и преподаватель актерского мастерства для детей и подростков, и всю свою жизнь я связала с театром. А родилась и выросла я в Крыму в Симферополе, в районе, где практически все улицы названы в честь членов одной труппы симферопольского академического театра им. Горького, на одной из этих улиц. Улица Ефимовой, улица Добросмыслова, улица Чечеткина, улица Яковлевой, улица Озерова, улица Савватеева, улица Барышева, улица Перегонец. За этими фамилиями стоит удивительная и уникальная история. Она наполнена не только творчеством и театром, но и риском, войной, шпионажем и смертью. И я вам эту историю моего родного города расскажу. Этим летом, во время своей поездки в Крым, я решила структурировать знания о произошедших событиях, посетить знаковые места и написать статью о легендарной подпольной разведывательной группе «Сокол», членами которой стали актеры и работники симферопольского театра во время Великой Отечественной войны.
Есть дурацкое знаменитое выражение адмирала Колчака про артистов, кучеров и женщин с низкой социальной ответственностью, которые, по его мнению, служат любой власти. Это выражение то и дело всплывает в СМИ, пабликах и мнениях, когда говорят об актерах, которые недостойно себя ведут публично. Актерам создают образ слабых, изнеженных и истеричных существ, думающих только о себе и готовых прогнуться под любого, неких шутах, летающих в облаках. Создают токсичный стереотип. Но в истории российского и мирового театра есть другой пример. Реальный, написанный победителями, а не проигравшим адмиралом. Когда театральная труппа во время немецкой оккупации Крыма создала подпольную законспирированную группу и использовала творчество и актерское мастерство как оружие, которое впоследствии спасло целый город. И во главе этой группы стояли художник театра Николай Барышев и знаменитая актриса Александра Перегонец.
Александра Перегонец была очень перспективной актрисой. Её любили режиссеры и хвалила театральная критика. Она была тихим и очень романтичным человеком, но как она о себе считала «без сильного кулака». Она была горячей фанаткой театра и погружения в роль, и не переносила интриг, сплетен и всего того, что сопутствует актерской жизни, но не относится к творческой работе. Актеры, игравшие с ней на одной сцене, вспоминали, что она жила своей ролью в течение всего спектакля, даже тогда, когда не была на сцене, за кулисами у неё всегда были разные глаза и она ничего вокруг не замечала. Весь свой досуг она посвящала посещению чужих спектаклей, готова была помогать любым актерам, даже из чужих театров, репетирую с ними и делясь опытом, активно преподавала молодежи, но её нельзя было затащить на светские театральные мероприятия. Она отказывалась от всех юбилеев и дней рождений, но с радостью ходила смотреть даже чужие репетиции.
Личные качества не позволяли ей двигаться высоко по карьерной лестнице, хотя театроведами было посчитано, что в театре за всю карьеру Перегонец сыграла около 330 ролей. Она отказалась играть в МХАТе в их европейских гастролях, хотя её активно звали в труппу легендарные актеры Василий Качалов и Ольга Книппер-Чехова, не смогла бросить свою бедствующую труппу театра «Кривой Джимми», где была ведущей актрисой. Труппа плакала и умоляла её остаться, и она не смогла оставить их. Когда у «Кривого Джимми» стало все хорошо, и он уже начал оформляться в «Театр Сатиры» в Москве, она перегорела и ушла оттуда в поисках нового развития. Перегонец уходила из театра Корша, нынешний театр Наций, из БДТ, объездила всю страну от Грузии и Украины, до сибирских театров. Вроде все у Александры Перегонец было внешне хорошо: любовь зрителей, позитивные рецензии, где её называли второй Комиссаржевской, не было конфликтов в труппе, все её любили и ценили, но было вечные сомнения в себе и в своих решениях, вечные поиски идеального театра и непрекращающееся саморазвитие, неспособность погрузиться в светскую актерскую жизнь, плюс – горячее желание играть больше драматических ролей, чем комедийных. Зрители очень любили её комедийных персонажей, критика была в восторге от них. Это была её сильная сторона, её большой талант.
Даже в историю кино Перегонец вошла своей комедийной ролью Ихошки в легендарном и первом фантастическом фильме в СССР «Аэлита» 1924 года Якова Протазанова. Это её единственная роль в кино. Этот черно-белый, очень странный фильм до сих пор смотрят и вспоминают именно благодаря персонажу Перегонец, который хоть и был второго плана, но отличался живостью, активностью, игривостью и трагичностью в конце, её было реально жалко и у её персонажа была ясная история, в отличие от всего того, что вообще происходило на экране.
В итоге судьба привела Александру Перегонец в Крымский государственный драматический театр им. М. Горького в Симферополе, где они, вместе с мужем Анатолием Добкевичем, стали ведущими актерами, где она сама ставила спектакли, как режиссер, преподавала молодежи и где осталась на целых 10 лет, подняв своей энергией театр на очень высокий уровень.
И не только свой, но и в соседние, куда она ходила работать с актерами и молодежью. Спустя 10 лет в крымском театре, она снова получила предложение вернуться в Москву и играть теперь в театре Моссовета от самого Юрия Завадского. В этот период Перегонец переживала большой творческий кризис, как описывает его сама актриса: «У меня появилось страшное спокойствие, и, пожалуй, это для меня страшнее всего». Они с мужем приняли тяжелое, опять же с большими сомнениями, но решение, сменить обстановку и уехать, ведь в Крыму они полностью состоялись и реализовались на местном уровне, были местными знаменитостями, хотя было тяжело так рисковать и расставаться с полюбившимся теперь театром, природой Крыма и морем, которые так любила Перегонец, да и возраст пары был уже не маленьким, им обоим приближался пятый десяток, довольно поздний возраст, чтобы менять насиженное место и начинать новую жизнь. Но снова у судьбы были другие планы на неё. Началась Великая Отечественная война. Они не успели. Ни переехать, ни эвакуироваться из Крыма. Эвакуационный пароход в Ялте подбили и утопили прямо перед их глазами. Пришлось возвращаться в Симферополь.
Когда читаешь о пути Александры Перегонец, закладывается мрачное ощущение, что судьба готовила для неё другую миссию, особый путь, все эти вечные переезды между театрами по всей стране, вечный поиск, острое желание состояться на 100% и реализоваться в драме, неудачная эвакуация и даже роль Ефошки в Аэлите. Судьба – стать героем и оружием.
В 1941 году случилась трагедия. Крым был оккупирован фашистскими войсками. Мужа Александры Перегонец – Анатолия Добкевича, как главную знаменитость Симферополя, исполнителя всех главных мужских и героических ролей, схватило гестапо, по приказанию высшего руководства нацистов. В тюрьме его склоняли к сотрудничеству, стать «лицом» новой власти, получить в свое распоряжение театр и даже стать главой города, если он захочет. Предварительно нацисты расстреляли нескольких работников театра и даже актера Якова Смоленского, за то, что он играл роль Ленина. Добкевич категорически отказывался становиться лицом нацистской власти. Тогда гестапо начало действовать через Перегонец, заставляя её написать мужу письмо с просьбой согласиться на условия работы под немецким управлением, но она отказалась это делать. Просидев несколько месяцев в подвале, Анатолий Добкевич был замучен и расстрелян. Александра Перегонец стала вдовой с глубочайшей травмой и депрессией, но самое ужасное было впереди.
Немцы заставили открыть театр под угрозой его сожжения, чтобы труппа, как и прежде, играла спектакли и изображала, что нацисты хорошие, театр работает, а также, чтоб актеры выступали для немецких солдат руководства. Тогда еще Александра Перегонец не догадывалась, что театральная труппа, по инициативе главного художника театра – Николая Барышева, тайно от немцев превращается в разведывательную и диверсионную партизанскую группу «Сокол», и начинает опасную игру, которая продлится почти целых три года.
Николай Барышев смог установить связь с крымским подпольем и партизанами, действующими на оккупированной территории Крыма. Начался процесс вербовки, который затронул и Александру Перегонец. Труппа театра, пересиливая свои моральные устои и ненависть местного населения, должна была изображать дружбу и сотрудничество с немцами, выступать для них на сцене, посещать их светские мероприятия. Александра Перегонец стала лицом этого сотрудничества.
Во-первых, у Перегонец и Барышева появилась идея открыть театральную студию. Это оттягивало открытие основного театра, под предлогом необходимости пополнения труппы новыми молодыми лицами (люди верили, что советские войска вот-вот освободят их, нужно немного подождать, для этого тянуть время). Так же это спасало десятки молодых людей от ареста и доставки на принудительные работы в Германии, которые часто были ложью. Молодежь просто отправляли в концлагерь на территории Симферополя. Таким образом был спасен 51 человек и открытие театра перенеслось. Студии также нашли еще одно эффективное применение, через неё легализовывались профессиональные разведчики, которые не были местными, но под их видом приходили на пробы, их брали и они помогали подпольной группе и делали уже профессиональные диверсии, налаживали связь с советским руководством.
Выжившие члены театральной студии Перегонец вспоминали, что она тайно давала им этюды, где актеры импровизировали в ситуациях «человек оказался в плену в подвале», «друга ведут на расстрел, что ты сделаешь, как его спасешь?», ставила актеров в ситуации нравственного выбора и даже пыток, о чем он будет думать, если окажется рядом с «адской машиной», имея в виду боль , о себе или о тайне. Она тренировала их и возможно проверяла, как для вербовки, так и искала немецких доносчиков, ведь была очень чутким человеком, профессионалом и наверняка понимала, кто в её студии работает на немцев.
Второй обязанностью Перегонец были светские мероприятия немцев. Она категорически запрещала на них ходить своим студентам и даже ругалась с фрицами, когда те требовали их на свои «корпоративы». Выжившие члены подполья вспоминали, что Перегонец страдала, плакала и часто у неё случались приступы страха от этого, её приходилось успокаивать под страхом разоблачения всей группы. Очень тяжело давались ей приёмы, но её единственную пускало к себе высшее немецкое руководство. Там, на немецких попойках, она узнавала реальное положение дел на фронте, ведь немцы держали местное население в информационной блокаде и доставала уникальную информацию.
Лучше всего попойки получались у популярного крымского актера Дмитрия Добросмыслова, знавшего немецкий язык и тоже члена «Сокола». Его ненавидело местное население за то, что он быстро подружился с немцами, ходил с ними по кабакам и напивался на улицах Симферополя. Красивый, харизматичный, общительный, открытый, с великолепным оперным голосом. Немцы не знали, что за жизнелюбивым веселым актером, их новым другом, был опытный солдат, сражавшийся с басмачами (мусульманскими радикалами того времени) во время восстания в Средней Азии, а теперь еще и разведчик. За душой компании скрывался хладнокровный военный, оказавшийся в нужное время в нужном театре. Он тоже активно собирал данные, которые потом становились листовками и нелегально информировали местное население о происходящих на фронте событиях. Так население Симферополя узнавало о поражениях Германии, о Сталинграде, о приближении советских войск.
Третьей обязанностью Перегонец было медицинское обеспечение советских партизан, действовавших в горах и лесах около города. Подпольщики даже называли её «наш Красный Крест». Перегонец была местной звездой, знала в городе много врачей и аптекарей, поэтому ей удавалось доставать лекарства и даже медицинские инструменты, которые потом отправлялись воюющим за городом партизанам.
Местное население, заставшее оккупацию, навсегда запомнило режиссерскую работу Александры Перегонец, которую она поставила в театре со своими студийцами. Спектакль «Кощей Бессмертный». Немцы не поняли тогда диверсии, но свидетели вспоминают, что в простой русской сказке, а их немцы ставить разрешали, был спрятан образ скорого поражение Гитлера в образе Кощея. Этот спектакль стал хитом и по словам очевидцев выводил людей из тяжелого, потерянного состояния, его хотелось смотреть еще и еще. Еще один удар от Перегонец.
Как вспоминал в 1988 году известный крымский подпольщик Анатолий Косухин, который с ранних лет вел диверсионную работу против немцев: «Я был мальчишкой, максималистом и презирал тогда всех, кто не боролся с фашистами. И в общем, не размышлял о Перегонец. Хотя, бывало, вспоминал её некоторые старые роли. Об её участии в подполье, естественно, я знать не мог. Но вот как объяснить, не знаю, а чувствовал – Перегонец и фашизм несовместимы. Вся она, со своей какой-то особенной душой, не сливалась в моем представлении с ними. А ведь играла в спектаклях вместе с другими (актерами, сотрудничавшими с немцами – прим. автора). Играла...Но чему-то я тут не верил. Отпихивал от себя эти мысли... Оказалось, правильно, что не верил».
В это время руководитель группы – Николай Барышев, использовал свои профессиональные навыки художника, чтобы нарисовать две карты города. Он тайно проникал на немецкие объекты и изучал местность, чтобы зарисовать её и передать советскому военному руководству. На первой карте были военные объекты немцев, на второй – заминированные дома и объекты, которые немцы обложили взрывчаткой уже перед отступлением в 1944 году. Первая карта помогла советским войскам освободить Симферополь, авиация оперативно разбомбила вражеские военные объекты, сбросила бомбы в правильное место, вторая– спасла множество жизней, ведь солдаты не попали в немецкие ловушки. Также Барышев доставал и переправлял партизанам в лес оружие и даже готовил силовой вариант сопротивления «Сокола», когда в город войдут советские войска. Он собирал тайник с оружием, чтоб вооружить всю театральную труппу для боя и помощи армии. Также Барышев в начале войны провел операцию по сожжению симферопольского военного архива с ценными для немцев данными, который не успели уничтожить местные военные во время захвата города.
Во всем Николаю Барышеву помогал его верный ученик – Олег Савватеев, талантливый художник, подающий огромные надежды и имеющий огромные амбиции. Олег был еще ребенком, а к началу войны ему едва исполнилось 14 лет, но он уже был правой рукой Барышева в театре, учился, рисовал, поражал своими талантами и работоспособностью, и всё в таком раннем возрасте. Ему предсказывали успешную выдающуюся карьеру, и он планировал уехать учиться в Москву, но война изменила эти планы. Талантливый художник-ребенок стал талантливым разведчиком в группе «Сокол». Он шпионил, воровал документы, расклеивал листовки и подбрасывал в почтовые ящики новости о победах и приближении советской армии местным людям, грустным и потерявшим надежду. Олег Савватеев делал дерзкие и опасные акции и авантюры. Навсегда стены симферопольского театра запомнили акцию, как во время спектакля для немцев по залу с потолка разлетелись демотивирующие листовки на немецком языке с призывами пленных военных сложить оружие. Кстати, именно на улице имени этого смелого талантливого мальчика я жила и росла, чем очень горжусь.
Также активными членами группы «Сокол» были: актриса Зоя Яковлева , жена Дмитрия Добросмыслова, к ним подселили немецкого офицера и с помощью его приемника они слушали и передавали советские новости местному населению, копались в его бумагах, также Зоя Яковлева снабжала партизан одеждой, уборщица театра Прасковья Ефимова, которая стала связной между партизанами и подпольщиками, машинист сцены Павел Чечёткин и костюмер Илья Озеров, которые занимались агитацией, передачей информации и у них получилось спрятать и замуровать в театре огромную коллекцию костюмов и реквизита, в случае, если немцы решат уничтожить театр.
Продолжение данной статьи читайте в следующем посте или кликните сейчас по названию «Актеры войны или тайна крымского театра. Часть II.» К сожалению, сайт вводит ограничение на объем публикации, поэтому статья разбита на две части.